Различное литературное творчество. Стихи, проза, рассказы. Данный форум открыт для просмотра ГОСТЯМ. Открыта возможность править в сообщениях модераторам. Полностью открытый для просмотра форум.
Ну...примерно с такими репликами они и сматывались , но тут мягко выражено... А караси, напротив, клевали...может из любопытства подгребали, посмотреть... для меня главное результат рыбалки...
Вполне естественно, что в компаниях, проверенных многочисленными поездками на рыбалку в любое время года, на любое расстояние и любыми транспортными средствами, с завидным постоянством рождаются свои «корпоративные» легенды, сюжеты которых и проявляются в этих самых совместных поездках. В нашей компании сюжеты историй были самые разнообразные, в том числе и относящиеся к предмету моего рассказа – термосу.
Вот скажите мне на милость, какая самая нужная вещь на зимней рыбалке? Отвечу сразу, честно, мне скрывать нечего, да и выслушивать ваши предположения как-то не с руки… Термос! Удочки, буры, пешни, лески, мормышки… Ни фига! Ты можешь поехать на рыбалку вообще без всего, если уж совсем приспичит порыбачить, то друзья-товарищи всегда поделятся. А вот без своего собственного, сугубо индивидуального термоса – труба. Причем в термос должен быть налит чай или кофе, приготовленные по собственному, только тебе известному рецепту. Иначе, как же, на рыбалке и без интриги?! На Северах это гениальнейшее изобретение рода человеческого играет еще и сугубо согревательную роль, вместе с чижами из оленей шкуры, или ладонями, спрятанными в паховой зоне собственного организма.
… Был в нашей компании мужичок один. Фамилию он носил простую, русскую - Степанов. А вот имя-отчество были у него весьма и весьма примечательными – Иосиф Виссарионович. Вы только представьте, какая жизнь была и простого русского паренька с такими-то анкетными данными? Как бы там ни было, закончил этот мужичек в свое время институт, и работал в местном СМУ на какой-то должности, которая позволяла ему гордо именоваться «зам. директора», а простым работягам – получать от него дополнительные шабашки, только за то, что они брали его с собой на рыбалку. Нудный был этот самый Иосиф Виссарионыч, нуднее только старая сквалыга-теща с большого будуна. Любил он себя до безобразия, и диагноз нарциссизм ему не был поставлен местным психиатром разве что по очень большому недосмотру. Любил Виссариныч хвастаться, ох и любил! Причем предметом хвастовства у него могло быть все, что угодно: в нашем рыболовном случае, начиная с простой мормышки, и заканчивая новым титановым ледобуром, который ему переслал любимый зять, работающий на каком-то оборонном заводе. А предметами особой неуемной гордости Виссарионыча всегда были термосы, или термоса. Причем именно так, во множественном числе. Хотите верьте, хотите нет, но за три года моего с ним знакомства, Виссарионыч сменил примерно штук шестьсот (!) этих самых термосов. Мистика тут была замешана, или чей-то злой сглаз, но каждый новый термос, взятый Виссаринычем на очередную рыбалку-охоту, неизбежно из этой самой рыбалки-охоты не возвращался. Что только не происходило с его термосами: и разбивались, и терялись, и забывались… Возле нашего балка на Каргопильгине мужики даже обелиск поставили, под которым покоились бренные останки одного из героических термосов Виссарионыча, зверски раздробленного лихим винтом мотора японского производства так не вовремя подошедшей к берегу моторной лодки. Додумался же, дундук, термос поставить «охладить» в речную водичку. Любую поездку на рыбалку или охоту с Виссарионычем нужно было воспринимать, как обязательную муку, ниспосланную небесами за нанесение урона созданной Господом Природе. Всю дорогу до места рыбалки или охоты сообщество было вынуждено выслушивать очередные дифирамбы, рассыпаемые Виссарионычем в адрес себя, любимого, купившего (доставшего, обменявшего, выигравшего в карты) очередной шедевр термосного искусства. Обратный путь народ был вынужден выслушивать жалобы на несчастность жизни, судьбу, происки врагов и инопланетных сил, злую карму и шаманов-вуду, проклятия древних египетских гробниц и так не к месту случившийся парад планет. Будь я Стивеном Кингом, наверняка снял бы по этим сюжетам не только фильм, но и целый сериал, который бы пользовался успехом у большей половины рода человеческого. Но мужики его стоически терпели. Все-таки все наши поездки зависели от Виссарионыча и его подписи-закорючки, разрешающей воспользоваться государственной вездеходной техникой. В конечном итоге все свыклись с вечным нытьем Виссарионыча, и попросту не обращали на него внимания. Ну, если только чуть-чуть, как на назойливого комара, жужжащего над ухом. И вот настал звездный час Виссарионыча. Зять его оборонный, по большому блату где-то достал и прислал тестюшке любимому дефицитный по тем временам цельнометаллический термос японского производства. К месту сбора мы прибыли в заранее оговоренное время, не подозревая о надвигающейся катастрофе. Стоило в пределах видимости появиться Виссарионычу, как в нашу сторону полетело что-то ярко-блестящее, грохнулось об бетонку, подпрыгнуло несколько раз, и, остановившись, сформировалось во вполне симпатичный двухлитровый термос непривычной для тех времен хромированной раскраски. Мужики внимательно рассмотрели новинку, и дружно сошлись во мнении, что «…даааа, такой если только аммоналом…». Все дифирамбы в адрес себя любимого и всех своих покойных термосов, которые я выслушал за три предыдущих года, я услышал за один день. Что только не делал Виссарионыч с этим термосом: и бил его об лед, и ронял с высоты поднятой руки, и садился на него. И все было термосу ни по чем. Японец держался стойко! В конечно итоге, не выдержали даже самые стойкие ветераны нашей компании. И всего-то припугнули Виссарионыча лишением «сладкого». Дело в том, что рыбалка была праздничной: сразу двое из компании справляли свои дни рождения. Так что полрыбалки прошло, как и положено, а вторая половина была занята, ну, вы сами понимаете чем. Подвыпивший (и крепко) Виссарионыч завел свой патефон по новой. Но два именинника загадочно молча улыбались и о чем-то тихо шушукались. Когда же торжество закончилось, мы собрались, загрузились в вездеход и только собирались тронуться в сторону города, раздался дикий крик Виссарионыча: «А термос?!!!» Он выскочил из вездехода, и как лис стал обшаривать место нашей стоянки. И тогда один из именинников, вальяжно развалившийся на спальниках, громко скомандовал «С Богом!». Вездеходчик - дядя Леша ударил по рычагам, вездеход дернулся и вместе с лязгом гусениц мы услышали отчетливое, с японским акцентом «Крак!» и нечеловеческий рев Виссрионыча, перешедший в тихое поскуливание. Кто именно додумался положить термос между катком и гузкой, осталось тайной нашей компании. Продукция японской местной промышленности оказалась бессильной против продукции наших родных танкостроителей. Постаревший за несколько секунд Виссарионыч, молчал всю дорогу, а по возвращению в город слег на неделю в больницу с гипертоническим кризом. А еще через месяц он вообще уехал с Чукотки в теплые места, где не живут злые северные именинники-рыбаки, и так часто не ломаются красивые, «неразбивающиеся», японские термосы…
Дервиш пишет:прорвалась колготка, в которой он там хранился.
Дервиш пишет:- Бриться перед рыбалкой нельзя и не имеет значения, едешь на один день или на неделю.- Если поймал сразу с первого заброса, то всё - больше не поймаешь.
В точку!
Дервиш пишет:- Женщина на рыбалке - плохая примета
Проверено. Обязательно обловит
Дервиш пишет:А вот на самой рыбалке приветствуется.
Ну не знаю... А как рыбачить?
На охоте и рыбалке, чтоб не чудились русалки, никогда не пейте водку на жаре! (c)
…Вот говорят некоторые несознательные личности, мол, налим – рыба мусорная, травануться можно при случае. А все почему? По дну, гад, ползает, дерьмо всякое жрет. А что делать, коль там он прописан по жизни, а рубашка своя ближе к телу, а от дома и отойти лень? Вот и жрет все, что попадется под руку… Ой, пардон, под плавник… Но вот старые, умудренные жизнью и убеленные сединами рыбаки, знают, что нет ничего лучше налимьего балычка, запеченного в духовке, или закопченного с перчиком чесночком и лаврушечкой. Вот и не выбрасывают, как некоторые, пойманных налимов, а сразу приступают к их обработке. Тут ведь главное не опоздать, пока печенка налимья с желчным пузырем не лопнут. Вытащил такого красавца, швырк его вострым ножичком от задницы до головы, чуть-чуть ножичек повернул, и голову швырк! И балычок, такой уже сам по себе аппетитный, в снежок-то и прикопай, да и лови себе дальше…
…Весной дело было. Прибыла наша "бригада" на вездеходе ГТТ аккурат в устье реки Каргопильгин, что на Чукотке, туда, где впадает она в Великую. Речка сама по себе так себе. Ни тебе крутых поворотов с мощными перекатами, ни ширины волжской. Но вот устье речки - выдающееся место. Впадает Каргопильгин в Великую прямо на 90-градусном ее повороте, песочек намыт, как положено, течение трех видов (до намыва, на намыве, и после него), плюс два роскошных омута, как сказали бы центральноевропейские рыбачки. У нас тут народ попроще, называет эти омуты просто ямами. А ямы эти зимовальные: Великая даже в лютые морозы до дна не промерзает, в отличие от озер, протоками с ней соединенных. Вот осенью рыбка по перволёдку и ломится по протокам в Великую, дабы зиму лютую по ямам пересидеть, да весны дождаться. И собирается в ямах этих незамерзающих весь пестрый рыбный люд. Лед на Великой чистенький, прозрачный, голубизной отливает. Буры для пресноводных речек на Чукотке совсем не похожи на своих лиманных собратьев. Тут и угол ножей совсем другой выверяется, да и сами буры пошире будут: не на корюшку же рассчитанные… В общем, как бы там ни было, место это до сих пор у самым уловистым относится. Да еще плюс – балок нам на бережку поставлен нашей "бригадой". Как положено, с печуркой-буржуйкой, нарами, даже проводка сделана, от аккумуляторов, с собой привезенных, дабы свет был в балке, и музон можно было слушать.
Приехали мы, разложились по балку, все чин-чинарем. По пути гусиков парочку грохнули, да уток пяток. Мужики, кто убирать балок взялся, кто печурку затеплил, кто шурпу наладился готовить… Хорошо посидели в тот вечер, литра по 2 на рыло получилось. А запланировано было утречком, этак часика в четыре, кто на охоту, кто на рыбалку… Ну, вездеход-то утром и рваную по местам "боевой славы". А для оставшихся, какие там планы?! Голова в раскоряку, во рту кака, а весь опохмел в вездеходе уехал, и раньше шести вечера не собирается возвращаться. Ну, встали мы, трое бедолаг, помаялись-помаялись, делать нечего, пошли на намыв. Хоть что-то полезное для коллектива сделать. Благо, вовремя на лед спустились: мимо "мэталл" проскочил с такими же, как мы, рыбо-охотниками. Не дали земляки парнишечкам замученным умереть, поделились литровкой спиртика. Крякнули мы, по полстаканчика приняли, снежком утренним зажевали… О!… Хорошо пошел!… Ну и рыбалка веселая началась. По началу то все харитон пер, хороший такой харитон, один к одному, стандарт, жирный да мясистый. Потом, чу, и как отрезало… Ясный перец – щука подошла. Да так бойко подошла, втроем за 40 минут 86 щучек выдернули. Точнее перекачали, как говорится, в один мах, из реки на лед. В штабелек их сложили, как дрова, и дальше ловим. Надоело мне щук выкачивать из воды, дай, думаю, на яму перейду. Да, глубоко, но чем черт не шутит, может и нельма попадется. Забурил я лунку, стравил леску с блесенкой до самого дна, только пристроился присесть на ящик, а кивок тюк, и сложился под прямым углом. Минут двадцать я этот улов не мог в лунку протащить. Как говорят – голова прошла, а ж… пардон - задница застряла. Налим это был. Да что там налим? Налимище! В четыре руки его из лунки вытягивали по сантиметру. Чуть на куски не порвали. И тоже поперло: поменьше размером, но одного за другим вытаскивать стал я налимов. Слет у них там был, что ли? Ну, мужички-то, со мной ловившие, сразу взялись налимов выловленных разделывать, да споро так, как на сборочном конвейере: швырк-шмяк, шмяк-швырк… В общем, к шести часам затарились мы рыбой по "самоё не хочу". Нельму вот только не поймали ни одну: не захотела царица к нам в руки идти, хоть убей. Сложили мы рыбку в ящики, заморозить же нужно. Ящики с рыбой тут же на льду и оставили: дураков нема такую массу на руках таскать! А вот балычки налимьи закопали в сугроб, что пурга намела на одну стенку и крышу балка. Долго ли, коротко ли, вернулись наши охотнички в настроении радужном. Им-то что, постреляли, похмелились. Ну, мы тоже уловом похвастались, да за стол уже собранный усадили. Вечер (как говорят протокольным языком) прошел в теплой, непринужденной, дружеской обстановке. Спать завалились. И снится мне сон, что кто-то мне ледобуром по темечку постукивает. Нет, не больно, нежно я бы даже сказал. Тюк, да тюк… Во, блин, думаю во сне, никак давление зашкалило. Просыпаюсь, думаю, купца попить, дабы давление выровнять. Но, чу, слышу – тюк, да тюк… Не во сне, наяву. Да по крыше балка. Осмотрелся, вроде все на местах. Вездеходчика только нет, в машине он спал всегда. Ну, думаю, дядя Леша решил к утру балычок заварганить горячего копчения: была у нас там коптилка, и опилок пару мешков привезли с собой. А по крыше балка – тюк, да тюк. Так мало этого, еще другие звуки раздаваться стали. Ну, думаю, у меня крышу сносит: свиньи! Звуки то были – хрю-хрю… Пока я мыслям своим психиатрическим придавался, распахивается дверь балка, влетает дядя Леша со спущенными штанами, и орет благим матом: "Ружжо!!! Ружжо давай!!!" Ну, мужики-то с нар повскакивали все, с будуна, да спросонок не поймут в чем дело. А дядя Леша схватил свою ижевку со стены, переломить-то переломил, а вставить патрон не может. Ну, брось ты, старый хрен, одной рукой штаны поддерживать и ею же патрон запихивать! Так нет, картина Репина: стоит дядя Леша посередине балка, глаза навыкате, рот продолжает орать "Ружжо!!", штаны спущены, достоинство болтается туда-сюда, в одной руке ствол переломленный, в другой одновременно пояс от штанов, патронташ и патрон. Ну, пока все суетились, да пытались понять, чего же захотел от сообщества дядя Леша, выскочил я на свет божий. Ба! А на крыше балка мишка-трехлеток сидит, да балыки налимьи уплетает с двух лап. От же ж, сука! Я назад, свою пятизарядку со стенки схватил, патрон первый попавшийся в ствол загнал и опять на свет божий. Но мишка хоть и был молодым, дураком явно не был, и дебилизмом не страдал. Вскочил, как был, с хвостом налимьим в пасти, молодым котом взвился в воздух, серанул с треском рвущегося паращюта, и... был таков. Чего серанул, со страху ли, из подлости своей зверской – не знаю, он мне не доложил. Только смотрю за балок, а он улепетывает к ближайшим зарослям кедрача, оборачивается периодически, и как-то злорадостно и ехидно даже ухмыляется. А за ним, едкой желтой цепочкой, тянется полосочка медвежьего поноса... А в воздухе, мама мио, амбре от этого самого поноса, еще то! Только тут сообразил я, что патрон в ствол загнанный с дробью утиной был. Ну и хрен с ним, с мишкой-то, пусть живет... Ему еще стираться нужно....
Когда все успокоились, отобрали у дяди Леши "ружжо" и наконец-то заставили его одеть штаны, которые в отличие от медведя не были осквернены продуктами пищеварения, опрокинули по стаканчику "для нервов", забрались мы на балок, а там, мля, ни одного (!) целого хвоста не осталось. Мишка явно украинские традиции изучал, наверняка от геологов или старателей нахватался – "шо не зъим, то надкусаю"… Целый день, мы как рабы снимали загаженный мишкой снег и относили его подальше от балка. Провоняли, как на скотомогильнике!
* * * Это потом мы узнали, что вылез дядя Леша из вездехода своего верного, на дальняк прогуляться, и только под сугробом присел-завис, аки вертолет, а тут картина "Не ждали!". Вот он, как был, и рванул в балок за "ружжом"…
* * * А налимов мы еще наловили, и на той же самой яме. Съезд у них, как видно только начинался. И нельму мы поймали, добрую такую нельму, красавицу северную. Просолили ее слабенько, дабы потом в городе употребить в компании нашей. Но это уже совсем другая история…