Fotovideoforum.ru

29 сентября 1941 года в киевском урочище Бабий Яр гитлеровцы расстреляли больше ста тысяч евреев — женщин, стариков и детей. 75-я годовщина одного из самых страшных актов Холокоста стала не только украинским событием. Для участия в памятных мероприятиях в Киев прибыли председатель Европейского совета Дональд Туск и президент Израиля Реувен Ривлин.

О Холокосте существует масса литературы, но все же крайне редко говорится, что это явление — не как погромы с массовыми человеческими жертвами, а как попытка тотального уничтожения евреев как народа — началось именно с Украины, примерно с августа 1941 года. Именно с этого момента вступление германской армии в город часто влекло за собой полное истребление евреев в течение нескольких дней или недель. Так, незадолго до Киева это произошло в ряде городов Центральной Украины.

В это время евреев Западной Европы еще не загоняли в гетто и еще не обязывали носить желтую звезду. Немецкие евреи еще имели возможность эмигрировать — запрет на их выезд из Германии будет наложен только в октябре 1941 года. Депортации в концлагеря там начались еще позже, но их избежали три четверти французских евреев, половина бельгийских.

А в оккупированных странах Восточной и Южной Европы абсолютное большинство евреев попало в лагеря смерти, но это стало происходить с 1942 года. В дни Бабьего Яра они находились в гетто, которые были в то время местами голодного выживания, но не местами уничтожения.

До августа 1941 года схожий режим немецкие оккупанты вводили и на захваченных территориях СССР. Только гетто там создавались быстрее, и зачастую уже первые дни «нового порядка» сопровождались массовыми убийствами, которые, однако, не носили тотального характера. С осени 1941 года убивать стали больше, но полное уничтожение евреев произошло здесь в 1943–44 годах.

А вот на советской территории, оккупированной Германией в августе–ноябре 1941 года, то есть и на большей части Украины, евреи не смогли дожить даже до лета 1942 года. Часто их уничтожали уже в первые дни и недели оккупации, как это было в Киеве. Эта политика была одинаковой и на украинских, и российских землях. Но так как во второй половине августа-сентябре вермахт продвигался в основном по территории УССР, то правомерно говорить, что Холокост начался именно с Украины.

Не встречались датированные тем временем письменные приказы о переходе к полному уничтожению евреев. Есть лишь показания одного из главных организаторов Холокоста Адольфа Эйхмана, который в ходе следствия над ним в Израиле в 1961 году сказал, что через два-три месяца после вторжения Германии в СССР его вызвал глава РСХА Гейдрих и сказал: «Фюрер распорядился физически уничтожить».

Но почему именно на советских территориях гитлеровский антисемитизм с самого начала был особо беспощадным? Думаю, причины очевидны, хотя историки предпочитают на них не акцентироваться. Так, нацисты постоянно подчеркивали, что евреи — это главные носители (Hauptträger) большевизма. Следовательно, их ненависть должна была направляться в первую очередь на евреев из единственной страны правящего большевизма.

Однако такая гипотеза не объясняет, почему именно с августа 1941 года антисемитская политика получила на этих территориях качественно иное измерение. Думаю, дело в том, что как раз в августе 1941-го стало ясно: блицкрига в войне с СССР не получится. Победа Красной Армии под Ельней, успехи в обороне Киева и Одессы опровергли расчеты Гитлера. Виновными назначили евреев.

Так же, как назначили их виновными в Югославии: когда летом 1941-го там началась партизанская война, из Сербии сразу депортировали всех мужчин-евреев. А вот в странах, оккупированных легко, не имевших мощного движения Сопротивления, машина уничтожения заработала позже. И можно допускать, что и создали-то эту машину из-за масштабов сопротивления, с которым Берлин столкнулся в СССР и которое не предвидел. Ведь до этого вынашивались планы не уничтожения евреев, а депортации их из Европы.

Полвека назад замечательный русский писатель, киевлянин Виктор Некрасов сказал о Бабьем Яре: «Здесь убиты люди разных национальностей, но только евреи убиты за то, что они евреи…» Эти слова применимы и ко всем жертвам Второй мировой войны. Но они содержат в себе только часть правды. Да, евреи Киева, как и других городов Центральной и Восточной Украины, были уничтожены за свою национальность. Но их убили так скоро, лишив любых шансов выжить (в отличие от западноевропейских евреев) или прожить еще несколько лет после оккупации (как в случае с польскими евреями), именно потому, что они были советскими евреями. На них отыгрались за провал блицкрига.

Впрочем, эта особенность Холокоста, думаю, и дальше будет оставаться незамеченной официальной украинской историей. Ведь она противоречит концепции Второй мировой войны как результата «союза двух тоталитарных режимов», которую, в частности, насаждает директор Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович. Выступая от имени правительства Украины на парламентских слушаниях в Верховной раде 27 сентября, этот ученый доказывал, что и в Бабьем Яре виноват СССР, ибо взрывы Крещатика, организованные советской разведкой в 1941 году, «создали ту ужасную атмосферу парализующего страха в городе, которая сделала возможным преступления нацистов». Но ведь незадолго до оккупации Киева фашисты полностью уничтожили еврейское население Белой Церкви, Фастова, Василькова и ряда других городков, где не было никаких диверсий советской разведки.

Естественно, не говорил Вятрович и о соучастии местных коллаборантов в массовом уничтожении евреев. Эта тема сейчас настолько табуирована, что ее не касался никто из многочисленных украинских участников слушаний, включая представителей еврейской общины.

Лишь выступивший под конец президент Израиля Ривлин заявил: «Нельзя быть соучастниками преступления забвения, затемнения фактов… что много пособников преступлений были украинцами, и среди них особо выделялись бойцы Организации украинских националистов — ОУН. Никакими политическими интересами не оправдать равнодушное молчание или невыразительное бормотание, когда речь идет об антисемитских структурах».

Но эти слова в стенах Рады стали гласом вопиющего в пустыне.

Их раздевали, одежду аккуратно складывали рядом, а потом расстреливали
Опубликовано: 27 янв. 2016 г.
В международный день памяти жертв холокоста молодые актеры Полина Милушкова, Екатерина Шибаева и Игорь Бычков читают отрывки из «Чёрной книги». Это сборник документов и свидетельств очевидцев о преступлениях против еврейского народа на территории СССР и Польши в годы Холокоста, а также о участии евреев в сопротивлении против нацистов во время Второй мировой войны, составленный и литературно обработанный коллективом советских журналистов под руководством Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана (в рамках их деятельности в составе Еврейского антифашистского комитета) в 1940-х годах.

Солдат 9 лет просидел под завалами Брестской крепости. Его спасло то, что он оказался заточен на складе.

Советский историк Сергей Сергеевич Смирнов писал:
«Впервые я услыхал ее от одного человека в Бресте в те дни, когда разыскивал героев Брестской крепости. Хотя он уверял, что это не легенда, а действительное происшествие, я не поверил ему тогда: слишком уж фантастическим казался его рассказ.

Но потом несколько человек, встретившихся или писавших мне, рассказали ту же самую историю. Одни знали о ней понаслышке, а другие даже читали сообщения о таком происшествии в советских и иностранных газетах и журналах в двадцатых годах. Наконец, в Западной Белоруссии в разное время я встретил двух бывших солдат польской армии Пилсудского, которые вспоминали, что в дни их службы — тоже в середине двадцатых годов — офицеры читали им вслух варшавские газеты с описанием подвига бессменного часового».

С чего все начиналось
Во время Первой мировой войны немецкая армия наступала на Восточном фронте. В подвалах Брестской крепости размещались огромные артиллерийские запасы. Немцы активно подступали к городу, времени на эвакуацию арсенала не оставалось. Командованием русской армии было принято решение о взрыве подземелья со всеми запасами.
Интендант в звании полковника предложил другой выход. Поскольку местные жители не знали о тайнике с артиллерией, он призвал просто взорвать вход в подвалы. При этом оставалась возможность вернуться после отражения немецкого наступления и забрать оружие. В итоге военные так и поступили, обрушив только вход.

Раскопки артиллерийского богатства
После войны Брест вошел в состав Польши. Полковник, предложивший не заваливать все подземелье, стал служить в Польской армии. В 1924 году он поставил в известность свое командование о военном арсенале, хранившемся под крепостью.

На указанное место отправились польские военные специалисты. Во время поиска солдаты нашли каменный свод тоннеля. Они проделали большую дыру, в которую спустился один из поисковиков.

Советский историк Сергей Сергеевич Смирнов:
«И тогда произошло нечто невероятное. Прежде чем унтер-офицер успел сделать несколько шагов, откуда-то из темной глубины тоннеля гулко прогремел твердый и грозный окрик:
— Стой! Кто идет?

Подумав и справедливо рассудив, что нечистая сила вряд ли стала бы вооружаться винтовкой, офицер, хорошо говоривший по-русски, окликнул невидимого солдата и объяснил, кто он и зачем пришел. Ответ был совершенно неожиданным: часовой заявил, что его поставили сюда охранять склад и он не может допустить никого в подземелье, пока его не сменят на посту»
.
Спасение после 9 лет под землей
Польский военный поднялся наверх и рассказал о произошедшем случае остальным. Долгое время часовому объясняли, что боевые действия давно завершены, царской России нет, территория Бреста принадлежит Польше. «Бессменный часовой» в конце концов поверил в услышанное и выбрался наружу. Человек был сильно заросшим.
Получилось так, что русские военные, отступая, просто забыли о часовом, поставленном охранять артиллерийский склад. При взрыве он уцелел, однако оказался заживо погребенным. Возникает логичный вопрос, как солдату удалось прожить под землей целых 9 лет?

Советский историк Сергей Сергеевич Смирнов:
«В складе были большие запасы сухарей, консервов и других самых разнообразных продуктов. Если бы вместе с часовым тут, под землей, очутилась вся его рота, то и тогда этого хватило бы на много лет. Можно было не опасаться — смерть от голода не грозила ему. Здесь оказались даже махорка, спички и много стеариновых свечей.

Тут была и вода. Вокруг Бреста немало болотистых, сырых мест, и грунтовые воды здесь находятся недалеко от поверхности земли. Значит, и жажда не угрожала солдату. А потом солдат обнаружил, что в одном месте в своде тоннеля пробита узкая и длинная вентиляционная шахта, выходящая на поверхность земли. Это отверстие, по счастью, осталось не совсем засыпанным, и сквозь него вверху брезжил мутный дневной свет… Солдат оказался плотным здоровяком лет сорока пяти, довольно высокого роста, с двумя георгиевскими крестами на груди и с серьгой в ухе. С головы его спускались ниже пояса густые седые волосы. Такими же седыми были его борода и усы».

Как сложилась дальнейшая жизнь «бессменного часового»
Часовой ждал, что сослуживцы вспомнят и вернутся за ним. Ожидание затянулось на долгих девять лет. Его дальнейшая судьба достоверно неизвестна. По одной из версий, он ослеп от солнечного света. После реабилитации мужчина уехал на территорию сегодняшней Западной Украины, его имя неизвестно, дальнейшие следы потерялись.

Советский историк Сергей Сергеевич Смирнов:
«Осенью 1960 года мне позвонил инженер Ростовского опытного завода П. П. Плахтюрин, приехавший в Москву. Мы повидались с ним, и он рассказал мне, как в 1947 году ему пришлось заночевать в избе слепого старика — солдата первой мировой войны. П. П. Плахтюрин служил тогда в армии, и его часть стояла в районе города Вольска Саратовской области. Однажды зимой их подразделение перебросили на машинах куда-то к границе Саратовской и Ульяновской областей, а потом солдаты двинулись на лыжах к месту назначения, где им предстояло заготовлять лес. В пути один из лыжников вывихнул ногу, и командир поручил Плахтюрину сопровождать его до ближайшей деревни. Оба солдата, отстав от своих, к вечеру добрались в село, и им порекомендовали остановиться на ночлег в избе, где жили слепой дед и его жена-старуха, работавшая сторожем при магазине сельпо. Им сказали, что дед, как старый солдат, примет военных особенно радушно.
Так и случилось. Они разыскали в магазине сторожиху, и та повела их к себе, сказав: "Дед меня со свету сживет, если я вам откажу". По пути она рассказала солдатам, что ее дед большой герой, что он много лет охранял военные склады под землей и что за то, что он сделал, могла бы ему быть большая награда. "А ведь сейчас ему даже и не верят, когда рассказывает, — пожаловалась старуха. — Думают, что выдумал все. И глаза-то он зря потерял — забыли ему завязать глаза, когда наверх выводили из-под земли, — он без света много лет пробыл и, как вышел на свет, сразу ослеп. Наши бы не забыли глаза завязать", — вздохнула она».

На шею советского солдата надели петлю, немец хотел выбить табурет, но получил удар ногами в лицо. Узники Освенцима потом нашли его зубы

Из воспоминаний Самуэля Пизара, в возрасте 13 лет попавшего в Освенцим и сумевшего выжить в этом аду:

После нападения Германии на Советский Союз в моем родном городе Белостоке начался ад. Нас согнали в гетто, но в конце концов нацисты решили ликвидировать гетто и отправить население в несколько лагерей смерти, в том числе в Освенцим. Моего отца расстреляло гестапо, мать и младшую сестру тут же отправили в Освенцим, мы больше никогда не встречались.

Но еще до того мать надела на меня длинные штаны, чтобы я смог сойти за мужчину. Она не знала, куда нас отправят, но чувствовала, что приговорена вместе с женщинами, стариками, детьми, вместе с моей сестренкой. Она хотела дать мне шанс выжить. Она одела меня как мужчину и сказала: делай все, чтобы выжить. Она думала, что им нужен будет рабский труд. Так и произошло. Мне было 13 лет. Когда они увидели меня, они спросили, сколько мне лет. Я ответил: «Восемнадцать». В это было трудно поверить, но это не было невозможным. Меня взяли вместе с мужчинами. И с того момента я был совершенно один.

Я прошел через несколько лагерей, главным из которых был Освенцим. Это был ад на земле. После войны оказалось, что из всех учеников моей школы — нас было 500 или 600 мальчиков и девочек — выжил я один. Мне удалось выжить потому, что я был как молодое животное. Я не был совсем глуп, но в школе я не был в числе лучших учеников. Я начал чувствовать опасность и реагировать не как мыслящий человек — это была бы смерть — а как животное, инстинктивно. Я спасал себе жизнь несколько раз.

Мне очень повезло. Я отощал, я постоянно был голоден, меня много раз наказывали, я работал как раб, но я выжил.
В Освенциме было много русских. Дважды в день нас выстраивали на центральной площади лагеря, чтобы пересчитать людей. Молодой русский солдат — ему было, возможно, 18–19 лет, мне было 15 — попытался сбежать из Освенцима. Ему удалось выбраться из лагеря, но его схватили, привели обратно и собирались повесить перед тысячами заключенных в знак устрашения. Его подвели к виселице, повесив на грудь картонную табличку с надписью на немецком: «Ура! Ура! Ура! Я рад, что вернулся!»

Подошел нацистский офицер, чтобы выбить из-под него табурет. Вдруг солдат изо всех сил подпрыгнул и ногами ударил офицера в лицо — мы потом нашли его зубы. И затем он умер. Этот невероятный героизм что-то во мне изменил.
Перед смертью солдат прокричал: «За Родину! За Сталина!» Но это другой вопрос. В любом случае, он уже тогда был практически мертв. За этот героизм, а также за то, что Освенцим освободили советские войска, я благодарен на всю жизнь.
Меня спасла и Сталинградская битва, которая стала поворотным моментом войны, и наступление советской армии.