Fotovideoforum.ru

Продажный арбитраж

Совет Федерации намерен уничтожить порочную систему мздоимства в судебной системе страны. Спикер верхней палаты Сергей МИРОНОВ предложил схему, которая исключит возможность попадания в судебную власть случайных и нечистоплотных людей. Предложение Совета Федерации состоит в следующем: он будет формировать высшую квалификационную коллегию судей РФ, а президент - назначать гендиректора судебного департамента при Верховном суде. Почин вызвал в рядах судей переполох. Волноваться им есть от чего. Например, сейчас при каждом арбитражном суде имеются фирмы, которые выполняют посредническую финансовую миссию между некоторыми судьями и клиентами. За принятие «правильного» решения арбитражным судом клиенту достаточно выложить кругленькую сумму.

Скандал в благородном семействе

Жареным запахло еще летом. Поводом стало обращение к депутату Госдумы Петру Романову некоего гражданина Пахомова. Мужчина сообщил, что в столичном арбитраже многие вопросы можно решить через судейский профсоюз. Руководит им помощник судьи Денис Стаховский.

«Ежедневно все поступающие дела с ценой иска от 1 млн руб. берутся на контроль, — утверждает в жалобе Владимир Пахомов. — Заинтересованным сторонам звонят по телефону и предлагают решить вопрос за плату. Деньги расходуются на праздники, концерты, бесплатное питание для судей, оплату им турпоездок». Заявитель Пахомов утверждает, что одно только выступление знаменитостей, приуроченное к 8 Марта этого года, обошлось профсоюзу в $100 тысяч. «Распределение Стаховским материальных благ ставит судей в зависимость от него и дает ему возможность манипулировать ими», — уверяет автор жалобы.

Сам профсоюзный лидер это письмо называет провокацией. Однако признает, что в прошлом году его организация отправила всех желающих на бесплатный отдых в Турцию. Что организовывала для работников судов корпоративы в концертном зале «Александровский» Минобороны и ресторане «Соколиная охота», на которых выступали Boney M, Валерий Леонтьев, Лев Лещенко, группа «Иванушки Интернешнл» и прочие известные артисты...

Как бы там ни было, депутат Госдумы направил письмо Генпрокурору РФ Юрию Чайке и председателю Высшего арбитражного суда Антону Иванову. Началась проверка деятельности профсоюза. И вот Контрольно-аналитическое управление ВАС РФ вынесло вердикт: изложенные Пахомовым факты подтверждения не нашли. В ответном письме в Госдуму, подписанном зампредседателя ВАС Владимиром Слесаревым, сказано, что обвинения заявителя в том, что профсоюз «взаимодействует» с судьями и истцами на коммерческих началах, оказались ложными. Дескать, ни одного подобного факта установлено не было. А насчет корпоративов — не поверите: практически все звезды, как показала проверка, выступали... бесплатно. Вроде как деньги попросила только группа Boney M, но гонорар был небольшой, поскольку коллектив выступил не в полном составе. Вот ведь как!

Между прочим у судов общей юрисдикции подобных организаций нет. Потому что все понимают: профсоюз — это путевки, льготы и т.д., а значит, возможность влиять на судью. О какой независимости тогда можно говорить? К тому же, согласно ст. 4 Федерального закона «О профсоюзах», деятельность судейских профсоюзов должна быть урегулирована специальным федеральным законом, который до сих пор не принят. Но ВАС в законности существования этой структуры, получается, не сомневается. Ему виднее.

Анонимки не рассматриваются

Скандал вроде бы сам по себе сошел на нет. Но тут вдруг на одном из сайтов для судей и юристов (куда можно зайти, только зарегистрировавшись) появился удивительный по своей мощности документ, адресованный Медведеву. Вроде как он попал в Администрацию Президента, а оттуда его слили общественности. Письмо вроде как подписали двое судей — Алла Дегтярь и Анжела Смыслова. В России всегда женщины оказываются самим смелыми... Все письмо прелюбопытнейшее.

В нем рассказывается, кто и как руководит сегодня арбитражем, каким «магическим образом» эти люди между собой связаны. Приводятся конкретные примеры, когда руководящие должности получили за непонятные заслуги люди в возрасте всего 27 лет (совсем юном по судейским меркам), не имеющие судейского опыта и не обладающие элементарными навыками судебного законоприменения.

Авторы сообщают, что многих служителей Фемиды старой закалки вынудили писать заявления об отставке, после чего навели новые порядки в работе арбитража. В итоге, как говорится в письме, практически все дела ныне «решаются» под контролем руководителя и его замов. Ну а дальше идет полный расклад: кто из замов какие дела в зависимости от специализации курирует и дает указание судьям, как их надо «правильно» рассматривать. Особую важность, уверяют авторы, представляют дела о банкротстве, связанные с аэропортами и «золотоносными», близкими к столице землями. Здесь даже зачастую подключают принадлежащие через подставных лиц руководству консалтинговые фирмы, работающие на рынке предоставления коммерческих услуг в арбитраже. Те на официальном бланке отправляют сторонам предложения об оказании консалтинговых услуг, стоимость которых оценивается в 10% от стоимости иска. Но это только один пример. В письме их множество. И все это с фамилиями, со схемами... Даже с размерами вознаграждений.

Авторы сообщают, что давно муссируются размеры «благодарностей» руководству суда — от 100 тысяч до 2 миллионов долларов. На этот же порядок цифр якобы указывает аудиозапись разговора руководителей некоторый арбитражных судов, распространяемая в судейских кругах.

Письмо датировано 7 ноября. Мы попробовали связаться с Администрацией Президента, чтобы выяснить, было ли оно зарегистрировано и рассмотрено. Ответа не получили. Написали запрос в ВАС и переслали туда письмо двух судей.

Мы уже видели это письмо, — неожиданно сообщили нам в ВАС. — Оно к нам поступало напрямую, затем точно такое же нам переслали из аппарата Правительства РФ и из Высшей квалификационной коллегии судей. Этим делом занялось Контрольно-аналитическое управление ВАС. Были приглашены две судьи — Алла Дегтярь и Анжела Смыслова. И они написали письменное заявление, что не являются авторами письма. (Кто бы сомневался- прим.автора). Таким образом оно признано анонимным и рассмотрению по закону не подлежит.

Так что указанные в письме события и факты никто даже проверять не будет.

Мутная арбитражная вода

Арбитражные суды не зря считают вип-судами. Здесь все чинно-благородно, почти гламурно. Истцы и ответчики в дорогих пиджаках, холеные адвокаты бьются насмерть за недосягаемые для простых россиян суммы. Здесь даже пахнет не так, как в обычных зданиях Фемиды. Но вроде как честные предприниматели этих присутственных мест начинают сторониться.

— А почему все ваши крупные бизнесмены судятся не в России, а у нас, в Стокгольме? — озадачил меня недавно вопрос знакомый швед. — Это что — мода такая?

ЦИТАТА В ТЕМУ:

“К сожалению, английские суды периодически берут на себя функцию, если можно так выразиться, юридического жандарма всей планеты и принимают к производству неподсудные им дела. Так они традиционно делали. США тоже придерживаются такой практики. Я не одобряю действия подобного рода, потому что считаю, что суды каждой страны должны рассматривать только те дела, которые попадают в их юрисдикцию. Мы не берем английских дел или американских к своему производству и не хотим, чтобы наши дела брали к производству английские и американские суды”.

Председатель ВАС Антон Иванов.


Выясняю, что львиная доля всех серьезных споров рассматривается сейчас в судах Стокгольма, Лондона, Хельсинки, Копенгагена. То, что Березовский с Абрамовичем судится в Англии, еще объяснить можно. Но остальные — почему?

Многие договоры и контракты предприниматели изначально составляют таким образом, чтобы там было указано: в случае чего дело решается именно в одном из европейских судов. Неужели правда мода?

— Это единственный способ как-то обезопасить себя, — говорит крупный предприниматель. — Арбитражные суды в России — мутная вода, в которой чего только не водится. Это не значит, что все судьи арбитража продажные, — ни в коем случае. Среди них полно честных, порядочных людей. Но даже я, человек очень экономный (надо этим всегда подшучивают мои друзья), твердо убежден, что платить надо. И я не знаю ни одного авторитетного бизнесмена в Москве (а все мы так или иначе тусуемся вместе), который бы думал по-другому.

— В канцелярии некоторых арбитражей можно попросить, чтобы твое дело попало к конкретному составу судей, — рассказывает другой бизнесмен. — Стоит это порядка 3–4 тысяч долларов. А в целом схема циничная: если ты один раз договорился с судьей — и все получилось, вы оба остались друг другом довольны, то хочется и впредь работать с ним. Взять его, так сказать, под свою опеку.

Когда я был вице-президентом крупного московского банка, мы старались брать шефство над некоторыми судьями. Вывозили их семьями на отдых за рубеж. Кстати, сейчас модно стало отправлять судей арбитража на Кубу или в Мексику.

Но тогда судьи были намного скромнее. Теперь же у многих молодых в глазах крупными буквами написано, что они хотели брать деньги и с истца, и с ответчика. Помните, как в анекдоте, когда судья спрашивает у товарища: как ему быть, если взятку предлагают обе стороны? А тот отвечает: возьми у обоих и суди по справедливости.

А еще появилась необычная тенденция: крупные финансово-промышленные корпорации стараются заслать в арбитраж своих людей. Делегируют туда молодых и талантливых. Они приходят на самые непрестижные, низкооплачиваемые должности. И там корпят над бумагами. Поднимаются шаг за шагом по карьерной лестнице, пока не достигнут уровня судьи. И все это время получают «стипендию» от истинного работодателя. Понятно, что потом они свое отработают...

— В том же Московском областном арбитраже, но и не только в нем, сейчас появилось много молодых сотрудников — уроженцев Кавказа, — говорит один из экспертов. — Мы это все заметили. Ребята аккуратные, исполнительные, работают много, четко и быстро. Но на кого в конечном итоге? Ведь зарплата у специалиста в арбитраже — в среднем 7–8 тысяч рублей...

«Хулиганку» исключить

Если вы считаете: мол, где вы, а где Арбитражный суд, — то глубоко заблуждаетесь. Не сегодня-завтра каждый из нас может оказаться в арбитраже. У вас ломаного гроша за душой нет — не то что счетов в банках? Неважно! Это ведь изначально арбитражи создавались как суды, которые должны решать коммерческие споры. Сейчас они активно расширяют сферу своего влияния и хотят (а некоторые уже и пытаются!) разбирать административные и уголовные дела.

Более того, Высший арбитражный суд все время предлагает внести какие-то инновации в Уголовный кодекс. Вот одна из последних идей: надо, дескать, убрать из УК статью «хулиганство». А все потому, что она, цитирую, «была введена еще в советские времена для незначительных правонарушений, которые тем не менее хотелось криминализировать». Это не я говорю, а председатель ВАС. Он вообще считает, что у нас в уголовном судопроизводстве не все благополучно. И говорит про расплывчатые составы в нынешнем УК.

«Хоть это и не моя специализация, но я как бывший студент и юрист, который изучал уголовное право, могу сказать, что такого расплывчатого состава, как мошенничество, нет вообще ни в одной стране, известной мне», — заявил на этой неделе Антон Иванов. И, по его мнению, многие злоупотребления в сфере бизнеса сегодня не совсем верно подводят под мошенничество.

Вообще, идей по реформированию судопроизводства у ВАС много. И, возможно, они подталкивают некоторых арбитражных судей на эксперименты. Участились случаи, когда человек проигрывает дело в суде общей юрисдикции и идет обжаловать его в арбитраж. И там его дело принимают! На одном из судейских форумов было написано, что арбитражный суд брался пересматривать решение Верховного суда и приглашал на свое заседание судью ВС. Хорошо, что не в качестве свидетеля... А например, 17-й арбитражный апелляционный суд рассматривает дела, в которых решает такие вопросы, как: правомочны ли действия полицейских, соответствуют ли они Закону «О полиции»?

Это почти как если бы преподаватели по классу фортепиано оценивали выступление скрипача. Разные весовые категории, разные специфики. И вообще — подсудны ли такие дела арбитражу?

— Недавно были приняты поправки в Административно-процессуальный кодекс, расширяющие функцию арбитража по нормоконтролю, то есть оспариванию содержания нормативных актов, — говорит эксперт по арбитражным делам Василий Смирнов. — Но у многих юристов вызвало возмущение то, что при их принятии была проигнорирована позиция не только Верховного суда, но и Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. И тут очень трудно удержаться от употребления словосочетания «рейдерский захват» по отношению к тому, как Арбитражный суд пытается перекроить подведомственность рассматриваемых дел.

Казалось бы, что в этом плохого: суды общей юрисдикции перегружены, а арбитраж готов снять часть нагрузки. Но это так только на поверхности. Дело в том, что суды общей юрисдикции перегружены в том числе и мелкими административными делами, процессами о взыскании налогов, на которые арбитраж почему-то не претендует. А претендует он на процессы, связанные с крупными денежными суммами, в том числе дела, подпадающие под политическую конъюнктуру (интеллектуальная собственность, инновации, модернизация). Прекрасно, что создаются суды по интеллектуальной собственности, но, простите, авторами разработок, изобретений являются физические лица.

Кто подставил должников?

Особенно близко всех нас касаются дела по кредитам. Теперь банки предпочитают подавать иски на потребителей-должников именно в арбитраж. И почти все всегда выигрывают... Куда простому человеку с ними тягаться?

А еще недавно Президиум ВАС РФ обнародовал обзор судебной практики по вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства «О защите прав потребителей при заключении кредитных договоров». И в этом самом документе, можно сказать, встал на сторону банков, а не людей. Взять хотя бы строчки про коллекторные агентства. ВАС их действия считает законными и одобряет передачу прав банков на долги потребителей...

Вам не приходились сталкиваться с сотрудниками коллекторских агентств? Надеюсь, что нет. Обычно это такие крепкие парни с наколками, которые объясняют тебе, что если не отдашь долг — будешь плохо спать. И скидку ни на что это бравые ребята не делают. А ведь бывают случаи, когда у людей в семье страшное горе, и расплатиться за кредит они просто не могут. Скажем, у мужчины жена умерла, на руках трое малолетних детей, которых оставить не с кем, и из-за этого устроиться на работу он не может... А тут два парня накачанных на пороге появляются — и настоятельно рекомендуют не оставлять детей круглыми сиротами.

— По жалобам, которые к нам приходят, видно, что в арсенал коллекторских приемов «обработки проблемных должников» входят различные формы унижения человеческого достоинства, угрозы и запугивание, — говорят в Роспотребнадзоре. — «Профессиональных выбивальщиков долгов» обучают созданию «дискомфорта для должника», «дожиманию» клиента и т.д. Это легко можно увидеть на сайте организации, активно специализирующейся на таком обучении. А еще появилась новая практика — передачи коллекторам права требования «долгов», вдруг неожиданно возникших у граждан спустя несколько лет после того, как они имели все основания полагать, что их кредитные обязательства были полностью и своевременно исполнены.

Министр юстиции Александр Коновалов сам о таких случаях говорил и признавал, что надо навести порядок в работе коллекторских агентств. Но в законности их деятельности, а главное — в их необходимости вроде как не сомневался. Так же, как и ВАС.

В обзоре ВАС черным по белому написано, что уступка банком третьему лицу долга не противоречит закону и не требует согласия заемщика. А вот Роспотребнадзор с этим категорически не согласен. По мнению этого ведомства, такая передача незаконна, ведь банк обязан гарантировать тайну об операциях, о счетах и вкладах своих клиентов. Поскольку коллекторы в число лиц, которым в силу закона могут передаваться сведения, составляющие банковскую тайну, явно не входят, Роспотребнадзор полагает, что уступка права требования по обязательствам, возникшим между банком и гражданином-потребителем, коллектору-агенту без нарушения норм права объективно невозможна. И точка. Но как теперь быть нам, простым обывателям, если два ведомства по-разному трактуют один и тот же закон? Даже не знаю, кому адресовать этот вопрос. Может, тоже президенту?

Насчет арбитражных судей надо прямо сказать: грести всех под одну гребенку — неправильно и обидно. Те же бизнесмены рассказали мне массу примеров, когда судья принципиально ничего не брал. Кто-то — потому, что воспитан так, а кто-то — потому, что боялся работу (плюс всякие льготы и бонусы от государства) потерять. А еще некоторые теперь опасаются попасть на крючок. Службы безопасности крупных финансовых компаний сейчас собирают компромат на судей. Мне рассказали одну такую историю. Хорошая была судья. Но слабая женщина... Неожиданно появившийся на ее горизонте любовник свел с ума. А казачок, как говорится, оказался засланным. Потом фотографии ей показали — и попросили уйти в отставку по-хорошему. И так бывает.

Председатель Федерального арбитражного суда Московского округа Валерия Адамова рассказала подробности технологической революции, произошедшей в арбитражных судах, а также о том, какой эффект принесла публикация в Сети чиновничьих обращений по судебным делам.

Михаил Барщевский: Валерия Борисовна, сколько дел, уже рассмотренных в первой инстанции, попадают на рассмотрение к вам в ФАС МО?

Валерия Адамова: В первом полугодии мы рассмотрели примерно семь с половиной тысяч кассационных жалоб и 16 процентов из них отменили.

Барщевский: А какой процент составляют эти семь с половиной тысяч от количества рассмотренных по первой инстанции?

Адамова: Обжалуется примерно 8 процентов решений суда, вступивших в законную силу и уже рассмотренных апелляцией. Повторюсь, 16 процентов мы отменили от количества обжалованных. В прошлом году процент отмененных решений был выше.

Процент справедливости

Барщевский: Как вы считаете, 16 процентов - это много, мало или нормально? И насколько эти цифры совпадают со статистикой аналогичных заведений западных стран?

Адамова: Данный показатель я не могу оценивать по категории много или мало, потому что у нас нет плановых показателей, мы свою работу сравниваем с аналогичными периодами предыдущего года. Если в прошлом году мы отменили 19 процентов от количества обжалованных, наверное, можно предположить, что качество рассмотрения дел стало лучше, но это очень условно. Еще мы сравниваем свои показатели с показателями других округов. С ними количество отмен у нас примерно совпадает. Со статистикой западных стран мы свои показатели не сверяем.

Барщевский: То есть все цифры вокруг приблизительно 16 процентов?

Адамова: Да. Когда в конце прошлого года и в первой половине нынешнего значительно вырос процент возврата кассационных жалоб, мы сразу стали изучать, почему. Естественно, сравнили с показателями других окружных судов, у них оказался аналогичный процент. Выяснилось, что основным мотивом возврата кассационных жалоб было обжалование, проходившее в обход апелляционной инстанции. Другим основанием для возврата кассационных жалоб было обжалование судебных актов по так называемым делам с маленькими штрафами - административным штрафам, составляющим меньше 100 тысяч рублей. Люди просто не уловили изменения в законодательстве и по-прежнему пытались что-то обжаловать по делам с маленькими штрафами или минуя апелляционную инстанцию.

Четыре ступени истины

Барщевский: Эффективна ли существующая линейка ФАС или, может быть, надзорные функции следует передать Высшему арбитражному суду или его присутствиям в регионах? Оставить первой инстанции апелляцию, а кассационно-надзорное производство объединить и отдать в ВАС, а ФАС сделать судебными присутствиями "вышки" на местах. По старой схеме "вышка" реально формировала судебную практику, сегодня - чисто номинально. Или вы с этим не согласны?

Адамова: Четырехзвенная система обжалования судебных актов оправдана с точки зрения того, что у нас очень большая территория и очень большое количество споров в стране. Наличие четырехзвенной системы было вызвано еще и тем, что законодательство в нашей стране в период создания кассационных судов только формировалось, поэтому, я думаю, эта инстанция не лишняя и пока вполне себя оправдывает. Мы уже упомянули, что есть большой процент отмен дел судами кассационной инстанции.

Барщевский: Значит, на данном этапе формирования законодательства, судебной системы и развития экономики эта линейка себя оправдывает?

Адамова: Она себя оправдывает хотя бы потому, что у нас с Высшим арбитражным судом разные задачи. Мы формируем судебную практику в округе, проверяя дела в обычном порядке, а ВАС формирует ее в масштабах всей страны, в том числе "отбирая" надзорные жалобы для дальнейшей передачи в президиум.

Барщевский: Когда вы говорите, что формируете практику в округе, получается, что в одном округе формируется одна практика, а в другом - другая. Именно этого я и боюсь, предлагая, чтобы практику формировал только один орган, "вышка".

Адамова: Формируя практику в округе, мы, естественно, изучаем ситуацию в других кассационных судах. Округа не живут исключительно своей жизнью. Мы стараемся проводить ежегодные совещания кассационных судов, совместные заседания научно-консультативных советов, видеоконференции. Округа взаимодействуют в том числе для того, чтобы практика была единообразна. Если округа не заметили, что в Калуге одна практика, а в Москве другая, поправляет президиум ВАС.

Правосудие принимают на веру

Барщевский: Почему в нашей стране в отличие, например, от Америки или Англии население не доверяет судебной системе? В чем, по вашему мнению, кроется основная причина недоверия?

Адамова: В России укоренилась плохая привычка - огульно критиковать свою судебную систему. Думаю, так сложилось наше сознание. Наверное, причина в том, что судебная система не была достаточно открыта до сих пор.

Барщевский: Но она и сейчас закрыта. В советское время суд руководствовался только звонком из райкома, но хотя бы было подобие выборов, и судьи приходили на встречу с избирателями. А в постсоветские годы судьи очень мало общались с публикой, закрылись от информации, не дают пресс-конференций, не объясняют своих решений.

Адамова: До недавнего времени судебная система действительно была очень закрытой. Но ситуация меняется на глазах: это и ежевечерние выступления судей на радио и интервью, которые судьи дают в газетах, но главное - можно говорить о настоящем технологическом прорыве, состоявшемся в системе арбитражных судов. И это никакая не пиар-технология, а реальная открытость судебной системы.

Барщевский: Вы имеете в виду вывешивание в Интернете решений, с которыми каждый теперь может ознакомиться, оценив их соответствие прецеденту?

Адамова: Да. В результате огульная критика судов перешла на критику конкретных решений. Посмотрите, сколько мы сейчас обсуждаем конкретные решения судов, сколько по ним публикаций.

Барщевский: Мне понравилось то, что сделал председатель ВАС Антон Александрович Иванов. Если ему приходит письмо от депутатов или министра с просьбой внимательно рассмотреть дело, он просто вывешивает его в Интернете. И ему перестали писать.

Адамова: Нет, не перестали. На сайте нашего суда тоже есть раздел "Обращения по судебным делам". Мы публикуем все обращения, хотя всего несколько лет назад не могли себе такого представить. А сейчас это абсолютная норма жизни.

Барщевский: Ваша коллега несколько лет назад сказала: "Я очень люблю, когда мне по какому-то делу звонят с обеих сторон. У меня есть возможность принять решение по закону".

Адамова: А у меня даже один раз жалоба была на то, что мы не разместили обращение по судебному делу на сайте суда. Сейчас стороны рассматривают это как способ придать огласке рассмотрение своего дела, обеспечить беспристрастность суда. А вот звонков сейчас практически нет.

Барщевский: Как вы думаете, не надо ли повысить госпошлину за обращение в арбитражный суд? Тем самым мы бы разгрузили суды, помогли внедрению в жизнь процесса медиации и научили искать компромисс.

Адамова: Соглашусь с вами в том, что госпошлина действительно смешная. Она должна быть повышена независимо от того, приведет она к оттоку людей от судов или нет. Сейчас пошлина занимает очень незначительный процент от тех расходов, которые несут стороны. А это расходы на услуги представителей, поездки в другие города, поскольку очень часто стороны прилетают судиться в Москву, тратясь на оплату проезда и командировочные. А если не прибегают к услугам представителей, обязательно тратятся на содержание собственных юридических служб. Поэтому повышение государственной пошлины, во-первых, не будет являться заслоном к правосудию, а во-вторых, может быть, заставит стороны задуматься, стоит ли нести дополнительные расходы. Но помимо повышения госпошлины предлагаются и другие эффективные меры по снижению нагрузки на суды, часть которых уже реализована. Например, изменения в порядке обжалования снизили нагрузку на кассационные суды.

Барщевский: Скажите, какой средний возраст ваших судей?

Адамова: 50 лет. Это вызвано тем, что мы стараемся брать судей с опытом работы в других арбитражных судах.

Барщевский: А какова средняя зар плата судейского корпуса ФАС?

Адамова: Около 75 тысяч рублей.
Ключевой вопрос

Барщевский: С вашей точки зрения, какой процент судей коррумпирован?

Адамова: Антон Александрович говорил о 2-3 процентах странных решений в системе арбитражных судов. А за такими решениями может стоять все что угодно, и коррупция в том числе. Но проделана работа, которая практику судов сделала предсказуемой, сейчас все попытки оказать давление или коррумпировать судей становятся бессмысленными. Какой смысл договариваться с судьей, если он не может вынести решение, которое противоречит общеизвестной практике, так как его все равно отменят?

Российский парламент рассматривает предложение об упразднении Высшего арбитражного суда России и о его объединении с Верховным судом. Внесенный в Думу законопроект также расширит полномочия Кремля по формированию политического облика страны через систему судебных органов на более низком уровне в условиях тех политических и социальных изменений, что происходят в России.

Это первые действия Кремля по объединению важных элементов российской системы с периода целой серии объединений, имевших место с начала по середину 2000-х годов. Системные причины для такой консолидации судов существуют, однако это предложение, внесенное российским президентом Владимиром Путиным, наталкивается на сопротивление, так как новый укрупненный суд нарушит политический баланс в стране и устранит ту систему, которая считалась более эффективной и менее коррумпированной, чем Верховный суд.

------

Российское судебное устройство включает в свой состав три суда: Конституционный суд, Верховный суд и Высший арбитражный суд. Эти суды осуществляют надзор за работой нижестоящих судов: областных, районных, городских и прочих. У каждого из этих судов имеется своя сфера полномочий. Конституционный суд действует в основном самостоятельно и независимо от двух других судов, рассматривая вопросы, относящиеся к российской конституции и к спорам между федеральными органами. Верховный суд это более вышестоящий из двух остальных судов, и в его общую юрисдикцию входят гражданские, уголовные и почти все прочие виды дел. Высший арбитражный суд, который также называют коммерческим судом, осуществляет надзор над экономическим и коммерческим арбитражем.
Здание Высшего Арбитражного суда РФ

Но хотя между типами дел этих судов существуют четкие разграничения, в отношениях между Верховным судом и Высшим арбитражным судом есть некоторые противоречия и двусмысленность. Эти суды боролись за власть и полномочия с момента своего учреждения в 1993 году. Верховный суд и его сторонники утверждают, что ему принадлежит последнее слово во всех вопросах, кроме конституционных, хотя формально Высший арбитражный суд является конечной инстанцией во всех делах коммерческого арбитража. Периодически это приводит к тому, что один суд отменяет решения другого, а дела по коммерческому арбитражу передаются в Верховный суд в целях получения благоприятного решения.


На уровне представлений Высший арбитражный суд считается более современным, эффективным, беспристрастным и менее коррумпированным, чем два других суда. Высший арбитражный суд за свою деятельность даже заслужил похвалу Европейского суда по правам человека. А вот Верховный суд подвергается обвинениям в России и со стороны иностранных организаций в протекционизме, политизированности и коррупции. Эффективность Высшего арбитражного суда можно объяснить меньшей загруженностью, поскольку он в среднем получает 35 заявлений в месяц, в то время как в Верховный суд ежемесячно поступает 200 заявлений.

В борьбе судов за власть присутствует и политический аспект, потому что каждый из них близок к своей политической группировке. Считается, что Верховный суд, возглавляемый Вячеславом Лебедевым, пользуется политической поддержкой со стороны кремлевской фракции силовиков из структур безопасности. Высший арбитражный суд, которым руководит Антон Иванов, ближе к либерально-реформаторской группе «цивиликов», связанной с премьер-министром Дмитрием Медведевым.

В пошлом году соперничество между двумя судами стало особенно яростным. В 2012 году Верховный суд попытался создать «административные суды», чтобы они надзирали за арбитражем. Это означало, что весь арбитраж должен будет подчиняться Верховному суду, а не Высшему арбитражному суду. Высший арбитражный суд в марте сумел заблокировать эту инициативу. В последние месяцы фракция силовиков выдвигала на должность заместителя руководителя Высшего арбитражного суда Владимира Винокурова, который никогда судьей не работал. Тем самым, силовики хотели проникнуть внутрь системы и ослабить Иванова. Иванову удалось политическими средствами сорвать и эти попытки благодаря влиянию его союзника Медведева.

Попытки примирения судов

Попытки осуществления крупных структурных реформ в целях уточнения позиций и полномочий судов проводятся постоянно. Предложения о слиянии двух судов звучали и прежде. В прошлом году Путин попытался найти компромисс между двумя судами, предложив создать административный суд, в рамках которого работала бы некая группа присяжных в составе трех представителей от каждого высокого суда. Однако председатель Конституционного суда Валерий Зорькин посчитал данное предложение противоречащим конституции, выразив редкое для себя несогласие с президентом. Зазвучала критика в средствах массовой информации, которые заявили, что такой суд очень сильно напоминает ЦК КПСС, разрабатывавший централизованные позиции по правовым вопросам в Советском Союзе.
суд

А теперь президент поддерживает идею объединения судов с передачей функций Высшего арбитражного суда Верховному суду. Таким образом, может возникнуть инстанция, которую российские СМИ окрестили «суперсудом». Количество судей в Верховном суде увеличится со 125 до 170, а это значит, что в новый суд попадут не все арбитражные судьи. По словам Путина, в объединенной судебной структуре будут упрощены и оптимизированы порядок и практика судопроизводства и устранено дублирование.

Для такого объединения потребуется внести поправку в российскую конституцию, которая разделяет две судебные системы. Под руководством Путина изменить формулировки в конституции будет довольно легко. Это будет самое крупное организационное изменение в российском государстве после череды объединений начала 2000-х годов, осуществленных в политической, экономической, социальной сфере и в структуре безопасности.

Критика путинского предложения

Высший арбитражный суд, а также многие представители российских юридических и политических кругов подвергли резкой критике предложение об объединении двух судов. 10 октября в знак протеста против законопроекта восемь судей Высшего арбитражного суда подали в отставку. Людмила Новоселова, возглавляющая российский Суд по интеллектуальным правам, сказала, что в Верховном суде качество коммерческого арбитража ухудшится. Иванов к этому добавил, что объединенный суд в итоге превратится в «динозавра, управляемого маленьким мозгом, требующим настройки».

Многие критики усмотрели в предложении Путина политические мотивы. При наличии одного суперсуда вместо двух соперничающих судов одна из фракций – силовики или цивилики – получит беспрецедентные возможности для влияния на политику, бизнес и прочие аспекты. Неясно, кто возглавит близкий к силовикам укрупненный Верховный суд. Ходят слухи о том, что должность его руководителя могут отдать более либеральному клану цивиликов, дабы не отпугнуть иностранных инвесторов, которые говорят, что с большей охотой будут вкладывать капиталы в Россию, опирающуюся на более эффективный Высший арбитражный суд. Но кто бы ни встал во главе консолидированного Верховного суда, это назначение приведет к новому сражению внутри путинского окружения, где существует весьма непрочное равновесие.

В предложении Путина может иметься еще один возможный мотив. В представленном в Думу законопроекте есть поправка, дающая Путину право напрямую назначать прокуроров в регионах. В настоящее время это прерогатива генерального прокурора. Таким образом, руководитель страны получит необычные полномочия низового характера.

Возможно, Путина беспокоит характер перемен, происходящих в стране. Как отмечал Stratfor, в России налицо многочисленные социально-политические изменения, ослабляющие консолидированную власть Путина над страной. Лично отбирая и назначая людей в региональных юридических кругах, Путин сможет определять курс и создавать прецеденты в региональной политике и бизнесе. Внеся такую поправку в рамках более крупной судебной реформы, Путин наверняка показывает, что он очень обеспокоен степенью своего влияния в регионах в условиях, когда в Москве усиливается борьба за власть.